Нигилизм и идеалы (OCR) С.115-125

эта работа (по распознаванию книги) задумывалась давно и в 2010 г. я искал, но не нашел этого текста в интернет,  - отложил, собирался еще 3 или 4 года, сейчас мне 42 дальше, думаю, откладывать нечего, - поискал сейчас: на первых двух страницах (поиска яндекса)- ничего .. значит могу успеть первым;))) Итак текст книги Вольфганга Крауса "Нигилизм и идеалы".
PS под одной обложкой две книги. Нигилизм и идеалы начинаются со страницы 115.
Михаил Новиков ака mihafilm.
----------------------

                                                                                                              Человек лишь тростник, самый хрупкий в                                                                                                   мире, но это тростник, который мыслит.

                                                                                                      Попытаемся же мыслить пра­вильно.

Блез Паскаль

Предисловие

     Стоит ли жить без идеалов? Разве это наполненная жизнь? Разве такая убогая жизнь не ведет к пресыщению, депрессии и саморазрушению? Что останется от жизни, если из нее исчезнут идеалы?

С другой стороны, нельзя не видеть, что в наш век было достаточно разочарований в идеалах. При нацизме говорили об идеалах, и слишком много людей последо­вали за этими призывами и обрели смерть. Коммунизм начал свое восхождение к мировому господству провоз­глашением очень человечных и высоких идеалов. Но как раз в странах «реального социализма» эти идеалы были попраны, задушены, оскорблены.

      А может быть, идеалы — это иллюзии, действующие подобно наркотикам, возбудители фантастических эйфо­риий когда после недолгих фаз оживления неизбежно следуют фазы отрезвления или срыва в катастрофу? Значит ли это, что скептические послевоенные поко­ления правы? Что идеалы нужно отбрасывать с порога? Отвергать их вообще?

Более молодое поколение мыслит иначе. Оно обраoftncz к новым или старым идеалам, ибо с каждым новым поколением в силу самой природы вещей растёт убеждённость, что жизнь располагает неисчерпаемыми возможностями. С рождением каждого человека рожда-
- 115 -

серьёзными и сильными? Быть может, мы в течение долгого исторического периода следовали ложномупредставлению, когда связывали идеалы с с юношеской мечтательностью и отсутствием всякого жизненного опыта.

Эта книга касается не только содержания идеалов, но и их отношения к реальности. В наши дни мы часто забываем, как много идеалов было и имеется сегодня. Я попытаюсь снова напомнить о них и, поскольку они еще существуют, исследовать их приемлемость для человека в зависимости от его характера, от ситуации, в которой он находится, и времени, в котором мы живем. Меня вряд ли можно будет упрекнуть в том, что я интересуюсь только идеалами, отвлекаясь от действительности. В этой книге речь идет о ложном романтизме, демагогии и самообмане. Тема баланса между мужеством, оптимизмом и критической оценкой возможностей имеет для меня первостепенное значение. Мне было важно показать некоторые сочетания идеалов и найти психологические критерии, которые вызывают к жизни и могут изменить подобные сочетания.

В моей предыдущей книге «Нигилизм сегодня, или Долготерпение истории» я подробно рассмотрел причины и механизмы влияния тех сил, которые разрушают, высмеивают, подвергают издевательствам идеалы. Здесь, в этой книге, идеалы противопоставляются разрушительным силам, которые часто вырываются из подсознания и по разным причинам не дают родиться надежде. Означает ли это, что читателю предлагается топографил идеалов, по которой он сможет отыскать к ним путь? Карты тоже надо уметь читать. И только собствен-- 116 -ное движение в действительности определяет избранный курс.

Из моей книги явствует, и я признаюсь в этом с первых же ее страниц, что я принадлежу к поколению, пережившему момент подъема политических идеалов и вышедшему из катастроф, вызванных ими, либо вообще без информации, либо с информацией из первых рук. Опыт интеллигентов в коммунистических странах, среди которых у меня много друзей, тоже отражен в этой книге.

У меня было достаточно возможностей убедиться на собственном опыте, к чему могут привести идеалы — как в личной, так и политической сфере. На многих примерах и путем собственных проб и ошибок мы учимся брать немного выше цели, чтобы точно попасть в неё. И точно так же следует учиться надеяться — настолько, чтобы достичь достижимого. Исповедовать идеалы, чтобы по возможности осуществить свои представления. Одновременно   мы   становимся  достаточно   мудрыми,   чтобы понимать: построить рай на земле нельзя, но мы в состоянии найти его следы.
- 117 -

Что такое идеалы и откуда они берутся?
Идеалы - это проекции желаний, выводящие за пределы действительности и включающие в себя общепризнанные ценности.
Они влияют на индивида силой убеждения. Агрессивность и ограничение свободы во имя идеалов сознательно или бессознательно выдают их направленность. Вера в свои силы, фантазия, надежда, смысл и радость жизни пробуждаются вместе с идеалами. Идеалы говорят за то, что возможно развитие к лучшему познанию, мышлению, образу действия и тем самым создание лучшего мира.
Шансы осуществления достижимого повышаются по мере осознания недостижимого в свете идеала (и увлеченности этим недостижимым идеалом).
Что же такое идеалы, каковы они и откуда берутся? Эти вопросы занимают человечество с самых древних времен, с тех пор как ответы религий подверглись осмыслению и были сопоставлены с действительностью. Являются ли идеалы ветвями религии, дополняют ли они религию или приходят ей на смену? Является ли идеализм выражением подчас неосознанной религиозной позиции? Является ли идеализм в значительной степени секуляризованным ответвлением религии или заменяет ее? Вот вопросы, из которых вырастают новые вопросы, позволяющие нащупать дорогу и хотя бы частично ответить на прежние.
С самого начала оговорюсь, что в этой книге идеализм понимается как личная позиция, имеющая мало общего с философским течением «немецкого идеализма». Принято рассматривать понятие «идеализм» прежде всего как антоним понятия «материализм». В мои намерения не входит рассуждать об идеализме как академической концепции, определяемой идеями - всё равно какими.  Меня интересует личная  или общественная 

- 118 -
ориентация на идеалы. Идеализм как личная позиция имеет несколько аспектов. Для начала поставим вопрос так: существуют ли врожденные идеалы, характеризующие человека в любое время и в любом месте? Идеал личного счастья и идеал любви - вот представления о желаниях каждого человека.
Содержание этих идеалов подвержено изменениям, но основная линия остаётся. Говоря о стремлении к счастью, мы имеем ввиду, что жизнь в смысле совпадения личного и общего развития должна приближаться к совершенству.
Что касается любви, то она многократно связана с этим идеалом личного счастья: как интенсивно переживаемое событие между двумя людьми и в более широком смысле как отношение к семье, друзьям, вообще к людям, к животным, природе, ко всему, что есть.
Достаточно поглядеть на детей, чтобы убедиться: в их привязанности и любви к родителям, сестрам и братьям, к ближайшему окружению таится зерно идеала, которое в дальнейшем даст различные ростки. С рождением каждого человека заново рождаются на свет идеалы счастья и любви.
Они определяют детство и отрочество, и только черствость других, собственные и внешние проявления агрессии, столкновение со все более понятной реальностью повреждают эти идеалы, деформируют их, а возможно, и разрушают.
В большинстве случаев идеалы интенсивнее всего действуют в юности. Они сообщают молодому человеку, который уже довольно осознанно собрался вступить на жизненный путь, уверенность в собственных силах, веру в то, что его открытость, его стремление и готовность любить в состоянии пробудить и усилить встречные стремления, ответную любовь.Вместе с каждым ребенком формируется и новый импульс: приблизить мир хотя бы на ничтожно малый шаг - к совершенству.
Тот круг, который Я очерчивает вокруг себя, может иметь разные радиусы, и здесь проявляется различие характеров. Кто-то очерчивает широкий круг с расплывчатыми границами и хочет включить в него как можно больше, даже всё человечество. Другой удовлетворяется узким кругом, включающим двух человек, иногда семью, друзей.
Никто не вырастает в полном одиночестве, так что
- 119 -

поступки и мысли других людей и окружающая культура влияют на формирование обоих основных идеалов и тем самым на формирование дальнейших идеалов.

Первое и самое глубокое влияие оказывает религия - постольку, поскольку она жива в окружении ребенка. Христианство с его заповедью любви к ближнему, тремя главными христианскими добродетелями: верой, надеждой и любовью, - с его убежденностью, что созданный Богом мир хорош и что радости, как и горести, имеют - пусть не всегда понятный нам - высший смысл, побуждает формировать желания в пределах этого христианского мира представлений.

Идеалы в христианской картине мира, как ни в какой другой религии, соотнесены с реальностью: нигде больше земля и человечество не задействованы столь глубоко в процесс избавления. С христианской точки зрения мир - хотя и находящийся под постоянной угрозой — движется к своему совершенству, которое, правда, может быть достигнуто только благодаря Божьей благодати, но все же в существенной мере зависит от добрых дел, от веры, от личных стремлений и усилий людей.

Здесь рано начинается великое паломничество в Царство Божие. Наряду с идеалом любви к ближнему, веры и надежды постоянно являются в новых формулировках, представлениях и сочетаниях идеалы равенства перед Богом, смирения, служения, чистой совести, созидания человеческого порядка, который должен отвечать структуре природы и высшему порядку. Идеал связи отдельного человека с Богом сочетается здесь с идеалом помощи бедным, больным, страждущим.

Представление, что человеку отведена роль в божественном замысле творения и что она необходима для избавления, стимулирует людей к активным действиями формированию таких новых идеалов, каких не наблюдалось ни в одной другой религии и ни в одной из порожденных ими культур.

В то же время представление о первородном грехе призвано прояснить границу осуществимого в жизни и на земле. Хотя приходится признать, что именно сознание первородного греха и тем самым непреодолимого несовершенства реальности часто напрочь забывается многими, особенно в нашу эпоху.

Другие религии порождали другие идеалы.Буддизм, например, создал идеал растворения Я, преодоления всех

- 120 -

желаний и тем самым вхождение в нирвану.   В исламе нашло развитие воинственное стремление по воле Аллаха распространить Коран по всему миру. Из других религий возникли другие культуры, другие идеалы, другие жизненные уклады.

И все-таки между христианством и идеалами существует особая связь. Понятие идеала возникло в сфере этой культуры, вобравшей в себя наследие иудаизма и греко-римской античности. Греческая философия, и прежде всего Платон предложила и разработала понятие идеи и идеала. Плотин и Ориген подхватили эту мыслительную модель и внесли её в христианскую жизнь. Идеи и идеалы суть несущие конструкции христианской религии и ее культуры.

Мы можем наложить эту модель на другие религии и культуры, но при этом мы будем подходить к ним извне. Мироощущение людей других культур определяется другими предпосылками, они находят другой язык для выражения мыслей и эмоций. Происхождение любой религии имеет одну и ту же причину, но в реальности обнаруживается различие. Идеи и идеалы вписаны в культурный ландшафт, в климат христианской культуры даже тогда, когда они обращены против христианства.

Культурная среда Европы и тех частей света, которые характеризуются европейской традицией, задает воспитанным в этой традиции людям структуру мироощущения и мышления, идеи и идеалы как первичные элементы. Они образуют как бы каркас психологии европейцев и тех, кто воспринял эту культуру.

Будь то в религиозной или в светской сфере, идеи и идеалы пронизывают и связывают обе сферы даже там, где светские идеологии со страстным упорством отрицают это родство.

Конечно, в ходе европейской истории идеи и идеалы обнаружили различные содержания и различные формы. Их классификация и иерархия изменяются. Однако, несмотря на бурные нововведения, структура переживания, мышления и выражегия развивалась в той традиции, с которой познакомили нас досократики, Платон, Аристотель, Плотин, Ориген и другие, жившие две с половиной тысячи лет назад. То же самое можно сказать и об отдельных народах Европы: язык, стоящий за их различными языками, - один и тот же.

Очевидно, что и для отдельного человека притяга-

- 121 -

тельная сила различных идеалов различна в зависимости от возраста. Молодежь стремится к идеалам, которые в пожилом возрасте уходят на задий план, в старости приобретают значение другие идеалы.
Тот, кто в восемнадцать лет мечтал погрузить мир в состояние непреходящего счастья,может быть, ввосемьдесят будет исповедовать идеал мудрости и трезвой оценки возможного, а может быть - идеал личного согласия с осуществимым. Неизменной остаётся принципиальная ориентированность на идеалы, доступные такому типу мышления, - даже если многие не удосужились эти идеалы осознать.
Конечно, другие культуры имеют другие идеалы. При этом возникает вопрос: можно ли некоторые из них вообще характеризовать нашим понятием «идеал»? Не противоречит ли, например, буддийская цель избавления -растворение собственного Я в нирване — возможному содержанию понятия «идеал»? А идеи Хомейни, к которым он стремился с таким фанатизмом? Идеалами их не назовешь...

А может быть, допустить существование «анти-идеалов», «чёрных идеалов»? Не являются ли цели стремлений идеалами лишь до тех пор, пока они обращены к жизни и её развитию? И не оказываются ли они чем-то совсем иным, как только мы больше не можем сказать о них этого? Природа языка мешает нам называть противоположности одним и тем же словом. Но как же часто содержания становятся неразличимыми, как часто мы даем ложные оценки, разрушающие судьбы, уничтожающие целые государства.

Европейская культура благодаря некоторым из своих достижений, а именно технической цивилизации, проникает во все более далекие области мира и постоянно расширяет свое присутствие; она следует идеалам, устремленным в будущее, хотя осознание грозящих ей опасностей тоже становится все сильнее.

Не только первоначальная направленность техники и естественных наук, но и духовно-этическое содержание этой культуры уверяют нас в приближении к состоянию мирной коммуникации, всеобщего благосостояния, индивидуального счастья и социальной справедливости. Права человека так же, как естественные науки, техника и цивилизация, являются произведениями этой культуры. Идеал всеобщего благосостояния немыслим без прав

- 122 -

человека, хотя  часто предпринимаются попытки осуществить одно без другого. Большое значение имеет вопрос о ценностях, поскольку без ценностей нет и идеалов. Значит ли это что один идеал влечет за собой другой? Может быть, существует бесчисленное множество идеалов? Как они согласуются друг с другом и какие сочетания идеалов возможны? Я попытаюсь ответить на эти вопросы в следующих главах.

В своих размышлениях я не могу не коснуться религии, философии и психологии, так как в последнее время выяснилось, насколько тесно переплетаются эти области знания, насколько проблематичным оказалось проведение между ними точных научных границ.

Только поняв идеалы, к которым мы сознательно или бессознательно стремимся, или постигнув, что это вовсе не идеалы, хотя мы и пытались внушить себе это, мы сможем заглянуть в самих себя и нашу жизнь. Только тогда нам станет ясно, к чему мы — часто не сознавая того — стремились и в какой степени мы сами определяем нашу судьбу.

Нужны ли нам идеалы?

---------------------------

Вопросы к психологии

Тот, кто стремится к идеалам, знает ответ на вопрос о смысле своих поступков и существования. Однако важно понимать, о каких идеалах идет речь.

Если человек находится в состоянии душевного равновесия, то один идеал приводит его к другому. Если, например, он исповедует идеал личной свободы, то сила, пробуждаемая этим идеалом, заставляет его накладывать на себя некое ограничение: он считается с необходимостью свободы для других и находит границу собственной воли.

Избранный идеал может восстановить отсутствующее или утраченное душевное равновесие, если воля и разум готовы к постоянному саморегулированию. Решимость следовать идеалу побуждает человека к действию, направляет поступки и решения, организует жизнь. Если корабль движется по курсу, он сохраняет равновесие даже в бурную погоду.          

- 123 -

Основоположники современной психологии всегда подчеркивали значение идеала. Зигмунд Фрейд занимал в вопросе об идеалах весьма критическую позицию, рассматривая их в ракурсе своего времени. Для Фрейда идеалы были областью «сверх-Я». Это «сверх-Я», которое он называл также «Я-идеал», он считал связанным с родителями, прежде всего о отцом. Благодаря балансу «сверх-Я» и «Оно» человек обретает, по Фрейду, свое «Я», Слишком сильное «сверх-Я» («Я-идеал»), как и слишком сильное «Оно» (бессознательное) могут затормозить развитие «Я» или воспрепятствовать ему. Фрейд выводил «сверх-Я» не только от отца, от родителей, но и вообще из традиции. Упорная борьба против «сверх-Я» казалась ему необходимой в эпоху, когда именно традиция проявляла себя как гнетущая, назойливая, часто ханжеская и фальшивая доминанта.

Зигмунд Фрейд мобилизовал «бессознательное» — то, что тогда не принималось во внимание, а именно «вытеснялось», — против всесильного «сверх-Я», чтобы уравновесить их значение и конституировать «Я».     

Когда мы теперь оглядываемся на этот процесс, мы совершенно  по-иному  прочитываем многие  места у Фрейда, поскольку положение  изменилось коренным образом. Традиция почти исчезла и почти не признается более. Роль родителей и отцов отодвинулась на задний план. «Сверх-Я», представляемое ими, зачахло. Нынче Фрейд оказался бы в прямо противоположной ситуации: «Оно», область «бессознательного» и «влечений», которую он некогда освобождал из-под гнета условностей, спасал от вытеснения, занимает доминирующее положение. Угроза для «Я» исходит не от «сверх-Я», не от «Я-идеала», но от вырвавшегося из оков «Оно», от анархии инстинктов, безмерно разросшегося «бессознательного». 

Уже проявления иррациональной агрессивности во время первой мировой войны, которые лишь недавно казались всем невозможными, оказали влияние на Фрейда. После 1918 года он пишет, что нужно акцентировать «сверх-Я» и строже контролировать «Оно», то есть утверждает нечто прямо противоположное тому, что писал прежде. В работе 1927 года «Будущее одной иллюзии» он неожиданно утверждает: «Усиление «сверх-Я» — в высшей степени ценное культурное достояние. Лица, у которых происходит такое усиление, из противников культуры превращаются в носителей культуры». И немного

- 124 -

ниже: «Масштабы усвоения культурных предписаний — а если говорить доступно и без психологических затей: моральный уровень участников — не единственное духовное богатство, которое нужно учитывать, отдавая должное той или иной культуре. Помимо этого, существует ее запас  идеалов...»

Существенно, что Фрейд особенно подчеркивает один идеал: «И так же, как в развитии отдельного человека, в развитии всего человечества только любовь действовала в качестве культурного фактора в смысле поворота от эгоизма к альтруизму». В своей работе 1921 года «Массовая психология и анализ человеческого Я», из которой взята предыдущая цитата, Фрейд ясно дает понять, что пересмотр отношения к «сверх-Я» был вызван наблюдением за поведением масс.

Катастрофические события первых десятилетий двадцатого века привели Фрейда к выводу, что затопление «сверх-Я» «бессознательным», анархическими и агрессивными влечениями, то есть растворение сферы идеалов и традиции, стало новой актуальной угрозой для культуры. И это — в еще большей степени, чем некогда перебор культурных форм, — создает страшную невротичность и угнетенность индивида, на этот раз силой, направленной в противоположную сторону.

В поздних сочинениях Фрейда можно обнаружить несомненные признаки перемещения центра тяжести в пределах его системы психоанализа. Теперь Фрейд видел самую большую опасность не в «сверх-Я», ограничению которого именно он способствовал самым решительным образом, но в процессе обратного крена: в распоясавшемся, анархически разросшемся «Оно». При этом в культурной сфере Фрейд высказывался однозначно, а что касается анализа «Я», то тут он проявлял сдержанность. Зато его ученик, а позднее страстный противник Альфред Адлер именно здесь выступил со своей концепцией.

Для Альфреда Адлера было ясно, что каждый человек, сознательно или бессознательно, следует «идеальной, руководящей линии» («Знание людей»). Он стремится к цели, которую фиктивно принимает, но обычно не знает точно. В работе «Лечение и воспитание» сказано: «Мы не в состоянии осуществить ни малейшего физического или мыслительного движения, если перед нашим внутренним взором не маячит в идее образ цели». Все движения и решения" определяются именно этим. Чем меньше мы

- 125 -

==================
стр 115-125; стр 126-136; стр 137-143; стр 146-153; стр 154-161; стр 198-201; стр 210-221; стр 222-231; стр 248-249; стр 252-254.